Серия благодарностей педагогам: Для ушедшего на пенсию учителя английского языка из школы Прово Эла Риччи - Спенсер Туиней

В мире, где стремление к знаниям и личностному росту является маяком надежды, мы как-то не замечаем того огромного влияния, которое оказывают на нашу жизнь педагоги. Образование выходит за рамки обучения, оно трансформирует мировоззрение и формирует наше общее будущее.

Эта серия - праздник благодарности, сборник эссе и интервью, посвященных учителям, оставившим неизгладимый след в жизни своих учеников. Мы встретимся со старшеклассниками трех наших школ и зададим им следующие вопросы:

Сейчас, когда вы заканчиваете школу в нашем районе, вспомните свои школьные годы, начиная с детского сада и заканчивая выпускным классом. Можете ли вы назвать учителя, который действительно изменил какую-то сторону вашей жизни, академическую или личную? Чему они научили вас? Что бы вы хотели сказать им?

В течение следующих трех недель мы будем публиковать интервью из школ, но сегодня мы начинаем эту серию с моего собственного эссе, опубликованного ниже, в котором выражается глубокая благодарность ушедшему на пенсию учителю английского языка средней школы Прово г-ну Артуру Риччи, чья преданность, мудрость и наставничество зажгли во мне страсть к слову на всю жизнь.

Мы также приглашаем вас присоединиться к нам и отметить героев, которые молчаливо формируют мир по одному уроку за раз. Присылайте свои письма или эссе учителям и администрации по электронной почте newsubmissions@provo.edu или отправляйте свой видеоролик в ProvoCitySchoolDistrict на Facebook, Instagram или YouTube.

-----

Перед тем как начать преподавать, я спрашивал себя, как сделать спринтерский рывок в своей карьере, какие курсы могут повысить уровень преподавания или укрепить мою связь со студентами, какие воспоминания я могу сохранить в памяти или какие качества я могу скопировать.

Итак, я начал с самого начала, с учителя, который помог мне преодолеть неспокойные воды подросткового возраста, что привело меня к карьере в сфере образования. Я начал с вашего класса. Признаюсь, я хотел украсть некое невыразимое качество, но так же, как я запомнил содержание, я запомнил, как вы заставляли меня чувствовать себя - как вы заставляли меня чувствовать, что меня видят.

Вы были там в рабочее время, в дождь или в дождь. Вы не ждали совершенства, но ждали доработки. Когда вы читали мое первое критическое эссе, вы продирались сквозь дряблость, прижимали твердый тезис и просили переделать. Вы готовили эссе по критической теории в соответствии с романами, к которым я тяготел. Вы одолжили мне романы по критическому чтению еще до того, как я проявил способности или склонность к английскому языку.

Потом, когда я провалился по истории, ты предложил мне перерыв на учебу. Когда я прогулял занятия, ты попросил одноклассника вызвать меня по громкой связи, а сам оставил издевательский автоответчик.

Я все это помню.

Я также помню, как ты предлагал мне и моей тогдашней девушке, а ныне жене, посмотреть в кинотеатре нишевые слэшеры. Когда ты заставал нас в кинотеатре за просмотром фильма по твоему предложению, ты шептал, прикрываясь фирменной ладонью, что "Silver Linings Playbook показывают поздно - возможно, вы успеете на него, если пройдете через фойе в обратном направлении, - но ты не слышал этого от меня".

Я также помню, как Вы регулярно приглашали наш класс в местный театр на спектакли, которые мы читали для дополнительного зачета, и когда я наконец спросил, не могли бы Вы помочь мне достать билеты на спектакль, Вы достали нам места в первом ряду рядом с Вами и Вашими сыновьями, а потом, когда одна актриса вытащила меня на сцену во время спектакля, я услышал Ваш звонкий смех, когда актриса тащила меня с красным лицом по сцене.

Я вспомнил, что Вы тогда тоже сказали: "Я знал, что они вытащат тебя на сцену с того места, где я тебя посадил - твоя сцена просто сделала шоу для меня".

Вы одолжили мне личные экземпляры романов Мейлера, которые я забыл вернуть, несмотря на Ваши многочисленные укоры и раздраженные просьбы. У меня до сих пор есть экземпляр, который я должен вернуть, но не верну.

Когда я сдавал итоговое сочинение в школе, я помню отметки, но помню и Вашу похвалу после него, когда Вы сказали, что мое сочинение достойно публикации в любом университете.

Я помню, что Вы попросили меня поделиться своими работами с родителями. Я никогда не делился с родителями своими работами, но я поделился. До этого момента я никогда не испытывала гордости за что-либо в своей жизни.

Эл Риччи, преподаватель английского языка.

Вы были моим любимым учителем, и не потому, что в "Обществе Мертвых Поэтов" я шатался по парте и рвал учебники, а потому, что вы были рядом, чтобы наблюдать, и вы ожидали чего-то от того, что видели во мне, потому что вы знали и ожидали достойного произведения постоянно и неизбежно, как полной остановки, потому что вы всегда спрашивали, как прошли мои выходные, какие у меня любимые фильмы и как поживает моя девушка, ваша постоянная забота прерывала и измеряла время моего пребывания в вашем классе, потому что вам было не все равно и вы продолжали заботиться.

Сейчас, мне кажется, от учителей ждут героев.

От учителя ждут, что он будет и учителем, и героем, и создателем контента, и судьей, и беспристрастным, и романтиком, и прагматиком, и ни один из этих ярлыков невозможно свести к реалистичному идеалу, но Вы, на мой взгляд, были героем.

У вас нет лазерного прицела, чтобы пронзать сердца, или псионических способностей читать мысли, вы просто слушаете и видите детей такими, какие они есть, и такими, какими они могут стать, и стараетесь, чтобы дети видели себя такими, какими видите их вы. Это и есть ваша суперсила.

Я знаю, что вы делали то же самое для всех своих студентов. Дело не в словах, которые вы произносили, а в том, как вы воспринимали своих учеников, как вы действовали в аудитории и вне ее с последовательностью, соответствующей вашему восприятию.

Ваши студенты помнят. Я помню.

О геркулесовой работе по распознаванию души в каждом из тысяч амбивалентных подростков, которые входят и выходят из ваших дверей, невозможно написать красноречиво. Это было тысячей штрихов, это измеряется вечной поступью, которая без приукрашивания переходит в бег, и это было каждый день. Я понял, что именно в ежеминутных и каждодневных актах доброй воли растут души. Спасибо за все, мистер Риччи.